Алексей Васин: экскурсию за меня провел Путин

Накануне 74-й годовщины начала контрнаступления советских войск под Сталинградом мы встретились с директором Волгоградского музея-заповедника «Сталинградская битва» Алексеем Васиным.

- Алексей Викторович, вы смо­трели фильм «Сталинград» Федора Бондарчука?

- Конечно. Я не силен, как кинокритик, но, как зритель, хочу сказать, что . этот фильм явно не для России делался, не для страны, где еще живы участники войны и достаточно высок уровень исторических знаний. Федор Бондарчук был в нашем музее, общался с кол­легами, и я должен сказать, что эмоционально сильные места в фильме — это то, что рассказа­ли ему наши сотрудники. Когда шел закадровый голос о судьбе каждого из героев фильма — бойцов, их семей, как у кого сложилась судьба, кто погиб на фронте, чьи родные умерли в оккупации и т. д. Может, это обидно для кого-то прозвучит, но второй раз фильм Бондар­чука «Сталинград» мне точно смотреть не хочется. В отличие от старых советских фильмов о войне. Их можно пересматри­вать тысячу раз.

- Возможно, Бондарчук именно для молодых хотел донести эмоцио­нальный фон событий тех лет - кра­сивыми кадрами, звуковыми и про­чими спецэффектами, которые людей более старших поколений заставляли сомневаться в исторической правдо­подобности...

- То, что с молодежью на­до разговаривать на их языке, - абсолютно правильно. Но знаете, главное не скатиться до фаст-фуда. Мы и в своем музее применяем современные циф­ровые технологии, и это всего лишь инструмент, чтобы до­нести главную тему. Я считаю, если используются такие тех­нологии, то они не должны до­минировать над главным, а то за этими эффектными штуч­ками сложно увидеть истинное лицо исторической и челове­ческой драмы этой страшной войны. За замыслом режис­сера я самого Сталинграда не увидел. Так и в музее — самое главное у нас — это музейная экспозиция, а все остальное — дополняет, придает ей нужные черты и перекидывает мостик в героическую историю для на­ших детей. Приходите мульти­медийную экспозицию посмо­треть, такого вы точно нигде не увидите, я подчеркиваю, нигде в мире.

- Гордитесь своим музеем?

- Согласитесь, это уже дав­но не музей. Мамаев курган, музей-панорама «Сталинград­ская битва» — только носят на­звание «музей». На самом деле это уже другая субстанция, это целый мир в истории города. Он очень живой. Здесь проводятся и конференции, и конгрессы, и государственные советы, и приемы присяги, и масса об­разовательных проектов... Это уже больше нравственный ориентир — не музей, а нацио­нальная гордость. И уже не в масштабах города, а в масшта­бах страны. Мы проводим более 200 мероприятий в год — меж­дународных, федеральных и региональных...

- У вас есть любимое место в му­зее?

- У меня есть места, где очень хочется бывать. Люблю бывать на самой панораме. Вот сколько раз смотрю, столько раз она мне разной кажется. Много новых вещей для себя открываешь. Когда видишь, насколько разная техника бы­ла у всех семи художников, ко­торые писали главное полотно панорамы, сразу понимаешь, кто был портретист, кто — пейзажист, помогает глубоко погружаться в историю.

- Театр начинается с вешалки. А с чего начинается музей?

- Наш музей начинается с Родины, с истории страны. Ес­ли переформулировать ответ на вопрос «С чего начинается Родина?», то он однозначен — с нашего музея. По крайней мере, в Волгограде.

- С чего начиналась ваша личная история в музее?

- Честно говоря, первые полгода не выпускал каль­кулятора из рук. Хотелось наукой заниматься, изучать уникальные исторические до­кументы, а в итоге чувствовал себя, скорее, завхозом, чем ис­следователем. Часто возника­ли вопросы: как же все здесь, в музее, работает?

Когда пришел сюда, то уви­дел, что на две трети терри­тории музея стоят таблички «опасно для жизни». Все ходи­ли и боялись — вдруг то одна стена рухнет, то другая... Сей­час все по-другому. Уже при­ступаем к ремонту главного монумента. Работу выстроили системно, эффективно. Но это потребовало нескольких лет совершенно конкретной и ру­тинной бытовой, хозяйствен­ной жизни. Поэтому только сейчас удалось за диссертацию взяться.

- Скажите, а есть любимое место у посетителей музея? Куда приходят всей семьей не раз и не два, приводят своих детей, внуков...

- На самом деле, это наша главная цель. Чтобы человека, побывавшего один раз, не на­до было убеждать вернуться еще раз. Возвращаюсь к мультимедийной экспозиции — мы не ожидали такого успеха. Я на новшества смотрел с двух сторон. С одной — это для мо­лодежи очень интересный тип подачи информации, на самом деле нигде в мире такого боль­ше нет. Я поездил и по Китаю, и по Японии, и по европейским музеям — такого масштаба, та­кой мощи нет ни у кого и близко. Но, с другой стороны, выясни­лось, что цифровые технологии оказались соперниками для на­ших экспозиционеров, сотруд­ников. Получилось так, что мультимедийную экспозицию люди посмотрят, а потом назад возвращаются для повторного просмотра. Это та штука, кото­рая заставила прийти в музей тех, кто 100 раз уже здесь бы­вал.

- Мы говорим с вами про посетителей-волгоградцев или о ту­ристах и из других регионов?

- И про волгоградцев тоже. Но иногородних посетителей у нас большинство, особенно в летний сезон отпусков. Это и наши соседи — из Ростовской области и Краснодарского края, и из других регионов страны, и из-за рубежа. Прежде всего, это организованные экскурсии - приплывают на кораблях, едут на машинах и на автобусах. У нас даже киоски работают кру­глосуточно, потому что люди идут на Мамаев курган кру­глые сутки, покупают сувени­ры. Достаточно большой тури­стический поток.

Недавно была такая исто­рия. Приезжал директор музея-заповедника «Прорыв блокады Ленинграда». Мне, го­ворит, все' уши прожужжали питерцы. Все, конечно, посе­щают музей-панораму и Ма­маев курган — фотографии, впечатления, эмоции... Вот, не выдержал и сам попросил­ся приехать. И тоже в полном профессиональном восторге. Говорит, людям нравится, вот они и делятся впечатлениями. А это мнение из Питера, где уж точно есть что посмотреть. Ко­нечно, такие отзывы и оценки всегда приятны.

- Вернемся к Мамаеву кургану. Здесь можно увидеть не только уни­кальные памятники, но и солдат роты почетного караула. А как набирают на службу в почетный караул?

- На самом деле туда не на­бирают, туда отбирают. Ребята должны соответствовать поми­мо физических данных, многим критериям. Это всегда не про­сто высокий, породистый, кра­сивый парняга, но и настоящий патриот, беззаветно предан­ный Родине и народу. И еще очень выносливый человек — эта красивая служба очень тяжелая. Многие не выдерживают, почему и набираются тройные составы. А остается из трех бойцов только один. Служба в роте почетного караула не сахар. Это и зима, когда часами приходится стоять на холодном ветру, это и жаркое волгоградское лето, когда мошка ест поедом. Одним словом, ох, и не простое это дело. А работа над растяжками ежедневная, вы бы видели, как они разбивают себе ноги на тренировках! До слез. Мы с вами видим в итоге только венец красивой картинки, за которой стоит просто адский труд. И знают об этом только эти красивые парни.

-На плитах мемориального кладбища выбиты 26 тысяч 158 фамилий защитников Сталинграда, похороненных на Мамаевом кургане. Для меня это история одной семьи в истории всей России. А часто вы обращаетесь к собственному прошлому?

—К своему стыду, только работая в музее, как-то вдруг с ужасом понял, что я ничего не знаю о своих дедах, а уж о прадедах и говорить не приходится. Мы ведь долгое время жили по иным идеологическим мерилам, как говорили в СССР, партия — наш рулевой... В итоге КПСС приватизировала право на историю, на историческую правду, объявила себя для всех советских людей жизненным ориентиром — вот и все. Чем все закончилось — все хорошо знают.

Да, наверное, в свое время советская пропаганда неплохо работала — учили хорошему. Но когда подступает время и появляются внуки, очень важно, чтобы они знали о своих предках. Когда мама рассказывает про страшную судьбу твоей бабушки, ты вдруг понимаешь, что столько лет ходил рядом с этим человеком и не знал, что он — свидетель великой истории нашей страны и многое пережил. Я хочу, чтобы у наших детей было все в порядке с жизненными ориентирами. Сегодня много таких, для кого слово патриотизм — просто фигура речи, а не убеждение, не часть твоего сердца, чувства Родины.

-Приходят ли на Мамаев курган родственники тех, чьи имена выбиты на стене памяти? Наверное, это очень сильное потрясение - увидеть свою фамилию среди тысяч героев, погибших за Сталинград...

—У человеческой природы есть две движущие силы — деньги и общественное признание. Понимаю, насколько важно это признание, когда фото твоего деда в музее есть или на Мамаевом кургане выбита твоя фамилия, — это гордость за свой род, свою кровь, свою семью. Это большое очень дело. Поэтому у нас и заработал мультимедийный проект, позволяющий демонстрировать тысячи фотографий защитников Сталинграда. Национальные общины, общественные организации приносят фотографиисвоих земляков. Показательный пример: к нам обратились коллеги из «Царицынской оперы» и сказали, что в Волгоград приезжает великий дирижер Константин Орбелян — у него дед здесь воевал, был командиром автомобильного взвода. И попросили проявить уважение к гостю и использовать этот мультимедийный механизм, остановить мгновение, когда появилось фото его деда. После этого Орбелян спросил «А можно бабушка прилетит из Израиля со всей семьей, потому что мы сказали, что нашего дедушку здесь помнят?». После этого я сказал спасибо новым технологиям и понял, что это надо и дальше развивать.

- А кто еще был у вас в музее из политиков, артистов, медийных лиц?

—Много было интересных людей. Владимир Владимирович Путин был, и не единожды. И Дмитрий Анатольевич Медведев был. Госсоветы здесь проводились, различные важные политические встречи. В годовщину 70-летия Сталинградской битвы Владимир Владимирович приезжал, возложил цветы к стеле на мемориальном кладбище, увековечившей более 26 тысяч имен. Кстати, когда я пришел, там было высечено всего 5 тысяч фамилий. Мы одномоментно сразу 20 с лишним тысяч фамилий нанесли. Это была самая большая в стране работа, когда столько имен погибших воинов было увековечено. Конечно, дело здесь не в подсчете, в конце концов, лишь спустя 70 лет назвали столько героев... Я тогда сильно переживал, представляя, сколько нужно еще лет, чтобы все имена и память увековечить? Скоро ведь у наших школьников отношение к Великой Отечественной войне будет, как у нас к войне 1812 года, с Наполеоном. Времени на раскачку нет, работу по сохранению имен надо делать срочно, сейчас.

Еще такой штрих. Когда Владимир Владимирович Путин приезжал на открытие нового мемориального кладбища, была его встреча с ветеранским сообществом, с молодежью, и по протоколу я должен был вести экскурсию. Вышли мы все вместе, прошли 15 метров, после чего Владимир Владимирович остановился около 45-миллиметровой пушки и говорит: «Знаете, как она называлась?» Я ему говорю: «Сорокапятка». Путин в ответ: «Нет. Называли ее «Прощай, Родина». Расчеты гибли постоянно. Пушка маленькая, удобная в бою в городе, открытая, защитный щит очень маленький». И практически всю экскурсии он за меня и провел. Наш президент прекрасно знает историю Великой Отечественной войны.

- Кто для вас самый важный посетитель?

- Дети, дети и еще раз дети! Я от своих коллег требую, чтобы все в первую очередь для них все было сделано. Надо понимать — не они для нас, это мы для них. Для старших музей — это знак уважения А для детей — это гордость, что все мы внуки Победителей! Надо сделать так, чтобы дети не забывали историю своей страны.

У наших детей сегодня много других соблазнов, они активно перенимают западные ценностные ориентиры. Что мы можем этому противопоставить? Только генетический код нашей исторической памяти, а он находится именно здесь, в музее. И когда экскурсовод талантливо расскажет, какая судьба была у бабушек и дедушек, покажет маленький кусочек хлеба и предложит с ним день прожить... Тогда и уважение будет и к семье, и к Родине, и к истории.

-Какими ваши посетители выходят из музея?

—Я испытываю большое удовлетворение, наблюдая, как меняются наши гости. Смотришь, приезжает расслабленная толпа с пароходика в шортах, в шлепанцах, с фотоаппаратами, обмахиваются журнальчиками и лениво что- то пожевывают. А выходят из музея совсем другие люди, с совсем другими лицами. Выходит уже не толпа, а народ. И после этого на душе хорошо. Я думаю, мы делаем нужное дело.

«Теленеделя» № 47, 28 ноября - 4 декабря 2016 г.